[redsquirrel]

Название: Свадьба
Автор: я, т.е. Red_Squirrel
Бета: я и ворд, ворд и я. Ищу бету одним словом
Дисклаймент:если бы я была Танагучи и владела бы Санрайзом и Клампом... Но увы и ах, поэтому не имею никаких прав. В общем - я ни я, коняка не моя.
Жанр: романс
Рейтинг: низкий
Пейринг: Дитхард Рид/Кагуя Сумераги, Джеремия Готтвальд/Аня Альстрим, все остальные намеком
Предупреждения: ПостВар, AU (Дитхард живой), как обычно - много и бессмысленно


Высокое темно-синее небо и россыпь звезд над головой. Здесь мало ярких огней и можно полюбоваться непонятным узором из тысячи мерцающих точек, пытаясь угадать очертания созвездий. Старинный Киото это не многолюдный Токио, где жизнь не останавливается ни на минуту. Даже ФРЕЯ не смогла уничтожить бьющую ключом энергию столицы Японии. И двух лет не прошло после второй битвы – «Как вечность» – а энергичный Токио уже блестит новыми огнями, шумит многомиллионной толпой жителей и приезжих, как будто не было огромной воронки диаметром 100 километров.
Хорошо все-таки, что Киото не является столицей уже долгие годы. Древний город не смог бы пережить такого разрушения, и, скорее всего, просто превратился бы в руины населенные стариками, которые не хотят умирать в другом месте. Кагуя совсем не ужаснулась циничности своих мыслей. Когда тебе что-то дорого, ты всеми силами стараешься сберечь это и радуешься, когда беда задевает другое. Ее сердце принадлежало старику Киото – городу, где она родилась и где провела самые светлые годы своей жизни. И это делало ее похожей на Японию. Детство и юность, проведенные под сенью старинных храмов Киото – славное прошлое Императорского двора, строгие нравы самурайской эпохи. В этой старинном городе прошлое настолько плотно переплеталось с настоящим, что порой это пугало. Мистическая, сакральная связь времен. По одним и тем же улицам, точно так же как и сама Кагуя, шли на службу, прогуливались, встречали знакомых ее предки. Как и сама Япония, Сумераги-химе вросла на улицах Киото. Но жила и работала в Токио – ультрасовременном, со шпилями стеклянных башен, представительствами множества компаний, государственными учреждениями, посольствами и центром всей политическо-экономической жизни. Почти как Япония – мозг в Токио, сердце в Киото. Девушка чуть улыбнулась сравнению. Нескромному, надо полагать. Но она – Сакурайдат-химе – имела на это право, по рождению и по делам.
А сейчас древний город раскинулся перед ней, переливаясь далекими огоньками ночной жизни, подсветкой элегантных пагод, яркими уличными фонарями. Словно сокровище на бархатном фоне покрытых лесом гор. Именно за этот вид, открывающийся с террасы, для свадебных торжеств был выбран отель «Киото Сакура». Кагуя подставила прохладному ветерку лицо, прислушиваясь, как за спиной шумят гости, льется музыка и звучит звонкий смех, смешанный с очередным тостом-поздравлением. В голове слегка шумело от выпитого шампанского. Кагуя хихикнула – она наивно полагала, что натренировалась уже употреблять спиртные напитки за все те банкеты, на которых присутствовала последние полтора-два года. Похоже, она заблуждалась – ей редко приходилось быть виновником торжества и так отбиваться от очередного тоста. Но положение невесты обязывало. Нет, уже жены, не смогла сдержать улыбки девушка.
И вот сейчас, стоя на террасе, любуясь родным городом, купаясь в звуках торжества, она пыталась понять и осознать – какими путями судьба привела ее сюда. Когда все началось? Почему все сложилось именно так? И могло ли сложиться иначе?
В этих размышлениях не было горечи или сожаления. Кагуя выходила замуж по любви, взаимной и очень сильной. Скорее светла грусть, скорбь об ушедших, о далеком, потерянном – как свет детства, теплые руки матери и голос отца. Пожалуй, о чем действительно сожалела девушка, так о том, что родителей нет рядом с ней. Что бы они сказали дочери в этот день? Плакала бы мама? Как отец вел бы ее к алтарю, у которого ждал нарочито спокойный, а значит безумно нервничающий жених? Не разочаровала ли она их, стала ли достойной дочерью, оправдала ли надежды, не подвела ли? Столько вопросов, на которые нет и не будет ответов. Разве что, за той гранью.
- Я счастлива, отоу-сан и окаа-сан, я правда счастлива, - тихо прошептала она глядя на темное небо.
И хотя сердце немного болело от таких мыслей, Кагуя понимала, если бы хоть кто-то из ее родных был жив, этой свадьбы не было бы. Вся ее жизнь сложилась бы иначе. Не лучше, не хуже – иначе. Ей не пришлось бы так рано повзрослеть, она не стала бы в 7 лет главой рода Сумераги, она не жила бы каждый день, доказывая старым Киотским мумиям свое право на жизнь и уважение… Многое было бы не так. Быть может отец или мать не поддержали бы Зеро, и как бы сложилась тогда судьба всего мира? Сложно сказать, уж слишком многое тогда связалось в тугой узел, развязать который было не под силу. И разрубить его мог только Зеро. Лелуш… Мог ли кто-то предположить, что мальчик-заложник когда-нибудь перевернет весь мир с ног на голову. Что все настолько смешается и измениться, что человек, которого, будь живы ее родители, даже на порог дома не пустили бы, сегодня стал ее мужем?
Кагуя усмехнулась, о да! Она с детства была обручена с Сузаку Куруруги. И наверное, сейчас гуляли бы в храме Куруруги их свадьбу. А тот, другой – они даже не познакомились бы. Скорее всего, она и не знала бы о его существовании. Всего лишь гаэдзин, один из многих…
Интересно, а какой бы она была, сложись все иначе? Прислушивались бы к ее мнению, разбиралась бы она в людях, так как сейчас? Или весь ее ум, энергия, харизма, целеустремленность отточенные в 6 родах Киото и ОЧР, так и остались бы не признанными и нерастраченными? Или более того, непознанными ею самой? Пожалуй, что да. Но Кагуя Куруруги и не знала бы о том, как многое потеряла. Она была бы счастлива со своим бака-кузеном, вела бы его дом, обеспечивая тыл. И быть может, он не сделал бы тогда столько ошибок. Да уж мир был бы совсем другой. И миссис Куруруги не была бы счастливей или несчастней Сакурайдат-химе. Они просто были бы разными.
- Ах, вот ты где, - раздался за спиной мужской голос. И в тот же момент две большие теплые руки обвили плечи девушки, притягивая к сильному мужскому телу. Кагуя улыбнулась, привычно откидываясь на широкую мужскую грудь, купаясь в знакомом тепле. Оказывается, она немного замерзла, пока стояла тут.
- Типичное твое поведение – пропала, ничего не сказав, и оставила меня развлекать гостей.
- Раз типичное, то ты бы очень удивился, если бы я так не поступила, не так ли? – рассмеялась девушка, поудобней устраивая увенчанную прической и фатой голову на плечо жениха. («Мужа», - поправила она саму себя) Хотя до плеча она все равно не доставала – даже на каблуках. То ли она чересчур низкая, то ли милый чересчур высокий… - Просто хотела подышать свежим воздухом, голова кружится от шампанского.
- А я предлагал, поставить на наш столик безалкогольное, но кое-кто, несовершеннолетний, между прочим, стал громко возмущаться. – В голосе мужчины звучит хорошо сдерживаемое веселье.
- Ну, сглупила, с кем не бывает, - пожала Кагуя плечами. – Ты кстати не особенно сопротивлялся.
- То-то же, старших, и мужа в особенности, надо слушаться. – Все еще обнимающие руки стиснули ее чуть сильнее, а горячее дыхание прошлось по открытой шее, посылая мурашки галопировать по всему телу. Кагуя глубоко вздохнула, будем считать, это от холода.
Она медленно, не разрывая объятий, развернулась в кольце теплых рук и уже в который раз за сегодня залюбовалась мужем. Специально пошитый, черный костюм, белая рубашка и бабочка сидели как на нем как влитые, подчеркивая все достоинства европейской внешности. Даже скрывали некоторую долговязость и чуть сутулые плечи.
Странное дело – Дитхарда Рида ни в коем случаи нельзя было назвать красавцем. Но то, как он держал себя с людьми, его манеры, уверенный взгляд, обаяние все это привлекало сильнее, чем писаная красота моделей. В очередной раз, рассматривая мужа, Кагуя пыталась ответить на один единственный вопрос. Когда же он стал для нее самым главным человеком? Как это началось?
Быть может в первую их встречу, или когда она явилась на Г1 «полюбоваться на победу Зеро-сама», или во время совместно проведенного года в Китае? Или же когда она заступилась за Тьян Цзы? Или чуть позже, когда совет уже закончился, и она мучимая совестью, побежала объяснить ему почему же она была против свадьбы подруги с японцем – ведь идея сама по себе не была плоха? Просто нельзя путать чувства с политикой, если это не твое собственное решение. Или когда он покидал ОЧР – официально отбывая на переговоры с Шнайзелем, а на самом деле банально предавая соратников. Кагуя ведь отлично понимала – не вернется. И кажется, тогда ей стало плохо от этой мысли, но на фоне того, что творилось – пропажи Зеро и истории с Гиассом – этот укол в сердце был всего лишь мимолетной болью. Тогда она смотрела на покрытое ссадинами, царапинами и пластырем лицо, пытаясь понять – почему он уходит. Даже не остановить, просто понять. Но не смогла. Быть может потому, что он сам плохо представлял что делал. Или все началось под лампами дневного освещения в больнице, где она проведывала бывшего соратника, бывшего предателя – выжатого, как лимон человека, всего лишь тень от прежнего Дитхарда Рида? Как бы там ни было, они встречаются уже почти два года, а знают друг-друга дольше трех. Быть может, следовало подождать со свадьбой, хотя бы до того как ей исполниться 18. Но почему-то не хотелось ни ему, ни ей, даже осознавая какие препятствия придется преодолеть, и что будет после.
Дитхард чуть улыбнулся и нежно-нежно, словно боялся, что она рассыплется от неосторожного прикосновения, обвел контур ее лица. Кагуя улыбнулась, по птичьи склонив голову, и приподнявшись на цыпочки, заправила, выбившийся из длинного хвоста, локон за ухо. Ладонь девушки скользнула чуть выше, и кончики пальцев пригладили светлую бровь, играя, завили извечную прядь-челку. Кагуя звонко рассмеялась, глядя на нарочито недовольное лицо Рида. Но вот на дне светло-голубых глаз скакали веселые чертики, портя картину «серьезно-сердитого взрослого, который вынужден, нянчится с ребенком». Пальцы прошлись по высокой скуле, и были пойманы в плен теплой ладони.
- Ты замерзла – руки холодные. – Низкий хриплый голос, чуть коверкающий японские слова. Мужчина поднес маленькую ладошку к губам и прошелся поцелуями по линии жизни. Прижался щекой и потерся как большой кот, чуть царапая нежную кожу об невидимый ежик щетины. На мгновение они замерли, смотря друг другу в глаза (все считали светло-голубые глаза Дитхарда холодными и ледяными, но Кагуе они почему-то всегда напоминали высокое утреннее небо или просто на нее он смотрел по-другому), а затем Дитхард подался вперед, целуя девушку. Кагуя покорно запрокинула голову, прогибаясь в пояснице. Руки обвили сильную мужскую шею, пальцы, портя идеальный тугой хвост скользнули в светлую шевелюру, притягивая ненасытный рот ближе. Горячие ладони скользнули по ее спине: одна вниз, к пояснице, другая вверх, вдоль позвоночника и остановилась, бережно поддерживая черноволосую голову девушки.
- Первый раз без зрителей сегодня, - улыбаясь горящими, от поцелуя губами, рассмеялась Кагуя, когда они наконец-то оторвались друг от друга.
- Да уж, - рассмеялся Дитхард, крепче прижимая теперь уже жену к себе. – Удивлен, что им так было интересно на нас смотреть, вуаеристы несчастные. – Он промолчал о том, что половина гостей была против свадьбы, о чем, не стесняясь, сообщили на мальчишнике. Все пожелание на той вечеринке в большинстве сводились к: «попробуй только обидеть химе и мы тебя из под земли достанем». Сегодня, правда, все было благочинно и празднично, все радовались, поздравляли и желали благополучия в семенной жизни, но Рид продолжал ловить на себе недоверчиво-осуждающие взгляды японцев. Почти два года прошло, но все как в старые добрые времена на Икаруге. Дитхард мысленно хмыкнул. Глупцы, как были таковыми так и остались. Слепые, не желающие видеть очевидного – что с Зеро в прошлом, что с Кагуей сейчас. Сумераги-химе не нуждается ни в чьей защите или опеке. И если найдется достаточно безумный человек, что бы попытаться обидеть ее, то он очень быстро об этом пожалеет. Кагуя способна постоять за себя. В этом уже убедилась вся экономико-дипломатическая элита Японии, Британии, Китая и Евросоюза.
- Кажется, ты опять считаешь себя умнее всех на свете, - фыркнула Кагуя, лукаво улыбаясь. Дитхард только рассмеялся. Девушка великолепно умела читать его мысли и эмоции. Порой это пугало и раздражало, но чаще всего вызывало восхищение. Кагуя видела его насквозь, чем мог похвастаться только Зеро-Лелуш. Зачем играть, если видят тебя настоящего. Она верила ему и более того любила таким каким он и был – продажно-честным, фанатично-увлеченным, вечно в поиске великих целей и свершений.
- Конечно, я и есть самый умный на свете человек – я ведь женился на тебе. – Смеясь, ответил Рид, целуя жену в лобик. Естественно одним этим он не ограничился, и на площадке опять воцарилась тишина, лишь слегка нарушаемая заглушенным стоном девушки.
«Клик». На коммуникаторе Ани Альстрим отразилась до безумия романтическая фотография – хрупкая, невысокая, одетая в воздушно-элегантное платье невесты девушка в объятия высокого белобрысого мужчины. Внезапные фотографии хороши тем, что совершенно случайно ловят эмоции и моменты, обычно скрытые от других. От нового снимка веяло нежностью и сдерживаемой страстью. Аня хмыкнула. За столько лет романа с собственным коммуникатором она научилась ловить такие моменты. Новая фотография сохранилась в папке с сегодняшней датой. Девушка промотала пару кадров на пробу и опять хмыкнула. Съемка с синтоиской церемонии. Дитхард странно смотрится в кимоно. Хотя шелковое серое одеяние ему определенно к лицу. Кагуя естественно раскрасавица – традиционная прическа, кимоно и украшения смотрятся на ней органично и естественно. Еще несколько кадров пестрой лентой промелькнули на экране коммуникатора – по традиции невеста сменила кимоно и теперь новобрачные прогуливаются по дворику храма. Дитхард, ласково сжимает девичью ладошку, наклонился и что-то улыбаясь, шепчет в ушко Кагуи, заставляя ее покраснеть.
- Опять уткнулась в коммуникатор, - проворчал кто-то рядом. Аня пожала плечами, оторвала взгляд от экранчика и благодарно приняла бокал шампанского у Джеремии.
- Ревнуешь? – насмешливо полюбопытствовала она. Хотя шутка была бородатой в три оборота и, к сожалению, всего на долю шуткой. Готвальд скривился. Хотя долго ему обижаться не дали. Аня приподнялась на цыпочки и чуть виновато чмокнула его в щеку. Слова до сих пор давались ей с трудом. Проще все показать действиями. И в глубине души она была благодарна Джеремии за понимание.
- Теперь нет, - «Орандж-кун» не менее виновато улыбнулся девушке. Что поделаешь, он был собственником по своей натуре. И терпеть, пусть даже неодушевленного, соперника ему было трудно. – Покажи, что ты успела нафотографировать.
Аня развернула очередной снимок на экранчике. Кагуя и Дитхард уже в Британской одежде, после второй на сегодня церемонии – христианской. Рядом с маленькой церквушкой, в окружении множества гостей. Эта фотография, по мнению самой Альстрим, была самой лучшей. Крупный, высокий, габаритный жених и легкая, почти воздушная невеста, черный костюм и белое платье, светлые волосы на темном сюртуке и черные локоны под белоснежной фатой. Британец и японка. Светлые глаза, светящиеся хорошо сдерживаемой радостью и нежностью смотрят на рвущуюся вперед девушку. Он как скала уверенный, сильный, спокойный. Она как опровержение всех законов физики – ветер, перпетуум мобиле, просто лучащийся счастьем и радостью. Рука в руке и не поймешь, то ли Дитхард пытается остановить Кагую, то ли наоборот, девушка ведет его за собой. Сплошные контрасты, которые смотрятся настолько естественно и органично вместе, что кажется это не два разных человека, а одно существо, по ошибке разделенное на два тела.
- Хорошо снимок, - прокомментировал Джеремия, приобнимая девушку за талию. Аня одной рукой что-то пощелкала на коммуникаторе.
- Сейчас будет лучше, - заверила она. Вытянув руку с дивайсом вперед, объективом к ним она замерла, прислонив голову к плечу мужчины.
«Клик». Новый снимок. Аня Альстрим в пышном бордовом платье с голыми плечами доверчиво прижимается к своему жениху Джеремии Готтвальду. Мужчина чуть обескуражен, но улыбается, а на губах девушки замерла неуверенная, едва заметная полуулыбка.
Дитхард с сожалением оторвался от податливых губ жены. Бросать гостей без главного развлечения – молодоженов – просто неприлично. Хорошо, что большая часть вечера уже прошла. Еще час-полтора и можно будет откланяться.
- Ммм, Кагуя, нам пора возвращаться, - проклиная себя за свою правильность, пробормотал Рид. Хотя, глядя на свою теперь уже жену, последнее, что ему хотелось сделать это идти в общий зал или за стол. Раскрасневшиеся щеки, припухшие от поцелуев губы, затуманенные зеленые глаза, тепло и податливость гибкого тела – все это способствовало желанию сгрести Кагую в охапку и, наплевав на всех, отправиться в спальню. Желательно на пару дней, а то весь предшествовавший свадьбе месяц прошел в такой суматохе и суете, что сил и времени на нормальную личную жизнь не было в принципе.
- А может не надо, - по детски спросила Кагуя, скользя ладошками по груди мужа. Пальцы привычно наткнулись на маленькую фляжку с отверстием от пули, в нагрудном кармане сюртука. Ей в очередной раз захотелось спросить, зачем он все время таскает с собой ее прощальный подарок почти двухгодичной давности, тем более что он поврежден, но в очередной раз подавила это желание. Равно как и вопрос, откуда там пулевое отверстие.
- Надо. Пошли, пока твои подружки или чего похуже – Тодо с Тибой не начали нас искать.
- Ничего, я оторвусь на их свадьбах, - клятвенно пообещала девушка. Дитхард нехотя выпустил ее из объятий и терпеливо дождался, пока Кагуя подправила макияж извлеченными из крохотной сумочки средствами. Чуть-чуть пудры, немного помады, и готово.
Музыка и гомон множества голосов на мгновение оглушил их, когда они вернулись в общий зал. И, похоже, как вовремя. Если Джеремия и Аня, стоящие рядом со стеклянными дверьми террасы, тактично сделали вид, что ничего не заметили (хотя быть может, были слишком увлечены друг другом), то моментально появившаяся Каррен заявила, что всюду их обыскалась – скоро резать торт.
Как спасение от слишком ответственного пилота Лотоса зазвучала старый вальс, и с Дитхард с полным правом пригласил жену на танец.
Скоро по паркету заскользило множество пар: Тодо и Тиба, Джино и Каррен, Ли и Джин Лиула (в миру известная как Тьян Цзы), Миями и Ракшата, Ллойд и Милай, Кенто и Нина, Хон Гу и Ксианлин, Тамаки и Аяме (которая уверенно вела, в то время как «семпай» жутко стеснялся и старался не наступить на ноги партнерше), Оги и Виллета…
Кагуя откинула голову и звонко рассмеялась, переполняемая ощущением острого, всепоглощающего счастья. Не важно, что было и что будет, но сейчас она была счастлива. Все ее друзья вокруг нее – радостные, свободные, счастливые, влюбленные. Переступившие через боль и потери. И рядом с ней, уверенно ведя в танце, бережно обнимая за талию, самый дорогой человек. И пусть все ее вопросы останутся без ответов. Ведь какая разница, когда и почему все решилось, так как решилось. Это все осталось в прошлом. Важно только будущее – будущее родившееся сегодня.