КHR!: Могильщики

[redsquirrel]

Название: Могильщики
Бета:  Tadanori
Гамма:  Мировега
Персонажи: Семья Джиг. Много OMP и OFP
Рейтинг: PG
Жанр: джен
Дисклеймер: я похожа на Амано? Ну так значит мне ничего не принадлежит. Еще меньше я похожа на А. Бушкова у которого одолжила название города.
Примечание: автор вдохновлялся не вошедшей в какой-то давний Hot-Reborn! тур заявкой: Семья Джиг. Заколачивать крышку гроба

Степан был из правильной семьи. Из тех, у кого вся жизнь наперед расписана и фарфоровые слоники в серванте стоят. И он таким остался бы, если бы не лихие девяностые. Был мозговитый молодой инженер, с разрядом по дзюдо, а стал одним из Могильщиков Джиг. Хотя говорят, что с Батяней – не нынешним, а еще тем, первым, что в революцию по Руси-матушке куролесил, – жизнь и почище кренделя выписывала. Будто бы из князей или графьев был, да теперь только черт его разберет.
Витек дернул плечом, отгоняя посторонние мысли, и снова прислушался к речи, что пихал Батяня. Тот как раз дошел до части, где Степка их с Романой отход прикрывал, когда чечены за стволы схватились. Не то чтобы родакам покойного от этого легче, но братва знать должна, за что Аслана раскатывать будут.
Матушка стёпкина уже в истерике бьется. Рядом мигом возникла Романа и тихонько зашептала ей что-то на ухо. Вроде успокоилась. И то хорошо. Витек видел, как Батяня степкиным родакам все рассказал. Ох, и сцена была, "Дом-2" да всякие "Современники" отдыхают. Кто бы подумал, что в болезненной бабе столько силы будет, она ж чуть глаза им не выцарапала. Вот откуда у Степки огонек-то его был, а Витек все на отца подумывал. Кричала его матушка все про то, что это их вина, мол, если бы не они, то не пошел бы Степка по кривой дорожке. Не без того, конечно же, но Витек давно уж рассудил и про себя, и про Степку, и про Роману – с огоньком-то жить, как нормальные люди живут, тяжело. Все огонек вырваться норовит: и людей рядом с тобой погубит, и тебя иссушит. Вон, какая у Степки матушка – чисто ведьма, хоть и кандидат этих самых коммунистических или как там их наук.
- Виктор Алексеевич, - девочка Зина дернула его за рукав пиджака. Хорошая девочка, ладная.
- Чего, Зина? – Витек посмотрел на девочку сверху вниз, опять почувствовав себя рядом с ней слоном в посудной лавке. Он себя, правда, частенько так чувствовал, когда костюм напяливал или стоял за спиной у Батяни.
- Ну, так, - девочка смутилась, что ей шло до жути. Не будь она племяшкой Батяни, так Витек бы ее хоть сейчас в ресторан пригласил бы. – Гроб забивать будут.
Ох, бля. Пока Витек тут думал или, как Степка говорил, рефлексировал, Батяня свою речь закончил.
- Это, спасибо Зин, - неловко пробормотал Витек. Ну, точно – дурак-дураком. – Я того, задумался маленько.
Девочка Зина улыбнулась – ласково так, понимающе. Хорошая она, как ни крути. Хотя тут все ему – Витьку – сочувствуют. Это ж его лучший друг да товарищ погиб. «Пал оклеветанный молвой», - всплыло в памяти из школьного учебника. Там еще, кажется, было что-то про честь и заложника. И поэта. Степка поэтом, кстати, был. Он, правда, говорил, что графоманом да рифмоплетом, но Витьку нравились его куплеты. И на душу неплохо ложились, и на гитару – постебаться было хорошо или на луну повыть… Как им теперь у Степки на кухне сидеть – непонятно. Хотя сидеть по-любому не станут – квартира родакам отойдет, да и смыслу нет. Без Степки оно не то будет.
Витек неловко, всем корпусом, развернулся и забрал у кого-то гвоздь и молоток. Джига правильно хоронить надо, тут вам без шуток. Это только кажется, что кольца эти и огонек у всех одинаковый. Да ни разу. Вон у Мерзы, что под Асланом ходил, тоже дождь был. Так у него больше на ураган подумаешь – вода как будто горит. Степка шутил, что, мол, у него дождь с нефтью, но Витьку легче не становилось, его дождь на лед или град больше походит, попробуй, сладь с горячим чеченским парнем.
Он сжал руку в кулак, и на массивном перстне с черепом полыхнуло голубое пламя. По другую сторону от гроба встала Романа, и пальцы ей облизывал синий огонь. Батяня встал в головах гроба, а сын его старший, Саня, у ног. В глазах обоих отражались оранжевые всполохи. Хороший у Батяни сынуля, сволочь порядочная, но своя в доску. Далеко пойдет, коли до тридцати доживет, так Степка говорил.
Не то, что младший, Славка. Тот пацан умный, но Батяня с Сашкой его берегут, да и дело ли – уже в тринадцать в этом дерьме мараться. Витька так, правда. никто не жалел, но ведь не чета он со своим огоньком рыжему пламени. Сашка как-то говорил, что и у малого такое же, только Батяня не велит показывать. Тоже правильно. Степка, правда, ехидничал – мол, Батяня не просто так его подальше от дела держит, а хочет из него легального сделать. Что б не мясо чеченам месил, а мозгами шевелил и в думе какой-то, например, сидел или еще чего такого.
Пламя с колец нехотя обвило гвозди и замерло на них, и только теперь они вчетвером начали заколачивать простой осиновый гроб. Не потому, что денег жалко на нормальный, – а потому что заведено. И хоронить Хранителя мертвячьего кольца можно только так. Не они это придумали, но по-другому нельзя, иначе подняться может неуспокоенная не то душа, не то тело. А так огонек-то сдержит, и осина коли что – доделает.
Витек зыркнул исподлобья на Роману и показалось ему, что не лицо у нее, а харя, как будто они опять с Кольцами дерутся. Сморгнул - и пропало все. У самого, небось, видок, маманя не горюй. А Романа - она всегда странная.
Гроб заколотили, да аккуратно в могилу опустили. Цветы кинули, взялись за лопаты. Крест простой поставили, деревянный, это потом уже памятник отгрохают - как положено, с тачкой и куполами - чтоб братва заценила.
Народ медленно побрел с кладбища на поминки. Вот надерутся-то. Как бы пальбы не сделали.
Девочка Зина постояла рядом с Витьком, повздыхала, да и пошла вслед за толпой – она там главная за ресторан была. Хорошая она… может ну его, Батяню? Витек ведь не фраер какой с улицы, свой, краса и гордость Могильщиков.
У могилы остались только они с Романой. Та стояла зябко потирая плечи да смотрела больными, измученными глазами на взрыхленную землю.
- Держи, - Витек достал припасенную флягу с коньяком из внутреннего кармана.
- Ага, - Романа не глядя открутила крышку и глотнула из горлышка, не поперхнувшись. – Только не поможет это мне.
- Романа, не начинай, а? – взмолился Витек. – Это мамке его, - в слух сказать имя друга сложно было, - можно, а ты-то – бой-баба Джига.
Не умел он женское племя успокаивать, да и как тут ее успокоишь – у них ведь со Степкой… было. Серьезно так, вдумчиво. Как ему хотелось бы, чтоб у них с Зиной было. Романа горько усмехнулась и поджала тонкие губы. Заправила за ухо непривычно короткие волосы. Она их вчера искромсала, так все аж хором взвыли – что бабы, что мужики. Ее пшеничная коса была отдельной гордостью братвы.
- Не будет скоро Джига, Витек, не будет.
- Ром, ты чего? – схватил за плечи, встряхнул как следует, только голова у нее мотнулась, как у куклы.
- Не будет. В поганый час мы в ту селуху японскую едем, - она вперла глаза в землю, но от голоса ее у Витька по спине холод прошел. – Мне сон снился.
Руки сами по себе опустились, а потом потянулись за фляжкой. У Ромы дар был – она видела иногда будущее. И смерть Степки тоже видела, и стрелку ту видела, хоть и не знала, что ободранные гнилисто-зеленые стены и сломанный печатный станок - это красоты пятого склада.
- И что ты видела? – спросил и тут же пожалел.
- Небо треснуло, как будто пополам переломилось, - заговорила она, вскинув горящий, жуткий взгляд. – Земля забурлила, и из нее пламя полилось. Я нас в том пламени увидела – тебя, меня, Сашку. Лежим на стройке, и девка какая-то с кольцом над нами стоит.
Вот ведь хрень. Даже такому тугодуму, как Витек, было ясно, небо - это итальянская Вонгола. Так это значит – кранты макаронникам? Аж не верится. Даже Батяня дедка того побаивается, да и Вария - пацаны серьёзные. Ихний главный вернулся месяца три назад, то-то Саньке радость была, он даже пьянку закатил "в честь возвращения блудного попугая". Сдружились две сволочные одногодки, посмеивался старый Исаак Львович, который у Батяни бухгалтером работает. Занзаса этого, которого Батяня по-простому кликал Заней, приглашали в Шантарск, да он отговорился, сказал, папаша приболел, за делами надо проследить. Но обещал, что как только, так сразу... Вот и свидятся Саня с Заней в этой никому не нужной Японии, и, может быть, в последний раз.
- Ты кому-то еще говорила? – наконец спросил Витек.
Романа помотала головой и забрала у него так и не использованную флягу. Хлебнула, запрокинув голову.
- Думаешь, стоит? – отдышавшись, спросила она. – Не поменять нам этого, только хуже будет. А так... авось пронесёт. Не в первый раз.
- Может, не поедем или еще чего? – спросил на всякий случай Витек. В самом деле, не всё, что видела их иллюзионистка, сбывалось. Тяжело приходилось, но они обманывали злодейку-судьбу... до перестрелки в пятом складе.
- Угу, и похерим все на свете, - буркнула Рома.
Витек вздохнул. Это он тоже понимал: не поедешь - кранты, и поедешь - тоже кранты.
- Ты все же Батяне скажи, - попросил он. – Может, помозгуете и придумаете, как нам это обойти.
Романа пожала плечами и опять отхлебнула из фляжки.
***
- Ааа, - радостно всплеснул руками – одной железной, другой живой – Койот Нугат. Степка всегда стебался, что так можно было обозвать батончик или пирожное, но только тихо он стебался. У старикана, во-первых, был отменный хук, во-вторых, по-русски он шпрехал получше некоторых из братвы. – Александр Владимирович, мы очень рады, что семья Джиг не смотря на тяжелейшую обстановку все же нашла возможность прибыть на Церемонию. Я обязательно доложу Боссу. Позвольте так же выразить мои соболезнования вам, как лидеру, и Виктору Алексеевичу с Романой Павловной в связи с гибелью Степана Борисовича. Такого бойца или друга сейчас так сложно найти.
- Ничего, - странно, хотя за эти пару дней вроде привыкнуть должны были, усмехнулась Рома. – Мы свидимся еще.
Старикан удивленно вскинул бровь, но ничего не сказал. Наверное, списал странную реакцию гостей на своеобразный русский юмор и загадочную славянскую душу. Хотя все в Джиг были уверены, что на самом деле Романа - цыганка. А золотая коса толщиной в руку и прочие детали образа русской Венеры не что иное как ошибка природы.
- Ну как же мы могли не приехать, синьор Нугат, - затараторил Сашка по-итальянски. Умеет он, когда надо, языком чесать, вон как выкручивается, чтоб загладить ромкину дурь. – Вонгола - наш старейший и надежнейший союзник. Такое событие как Церемония объединяет нас всех и напоминает, как поколение за поколением мы вместе выдерживали напор противника. Отец, правда, не смог приехать. Здоровье, возраст, да и дела, к сожалению, никуда не делись.
Дедок-батончик понимающе покивал.
- Скажите, я могу рассчитывать на встречу с боссом Варии? - полюбопытствовал между делом Саша. – Мы подумываем, не подключить ли их к решению ряда наших проблем.
- На Церемонии будет командир Скуало, - пожал плечами Койот Нугат. – С ним и можете предварительно обсудить ваши предложения. Вот встречу с Занзасом не обещаю. Он не планировал появляться на публике…
Выходит, прав был старик Исаак Львович. Витек подумал, что потом обязательно спросит у Саши, что это за фрукт такой - Занзас. Может, не пошлет и все же ответит?
- Мы к вам между прочим не просто так, - добавил Саша. - С подарком. Мы напали на след семьи, которая хочет помешать наследнику синьора Тимотео принять титул Десятого.